четверг, 17 сентября 2015
Трикстер
Лунный свет и крик зверинный,
На рубашке отсвет винный.
Возведён курок на стражу.
Вот кусты, в них, скоро,
Кто-то смачно харкнет болью.
Лунный свет. Охотникам раздолье.
Кто добыча, кто тут хищник?
Не поймет и сам всевышний.
Смерти пьяненький девичник
Всё смешал и непонятно.
Тут король и есть ещё народ...
Не наелся этот сброд.
И теперь трясёт корону,
Будто дохлую ворону,
Что сожрала всё зерно.
Это, значится, война.
Жадных бойня, как всегда.
Отзывается на бедных
И на лицах мёртвых, бледных.
Но в истории иначе,
Доблесть, честь... (как всё богаче!)
Мёртвых не спасут руллады
Не поймут такого гады.
На рубашке отсвет винный.
Возведён курок на стражу.
Вот кусты, в них, скоро,
Кто-то смачно харкнет болью.
Лунный свет. Охотникам раздолье.
Кто добыча, кто тут хищник?
Не поймет и сам всевышний.
Смерти пьяненький девичник
Всё смешал и непонятно.
Тут король и есть ещё народ...
Не наелся этот сброд.
И теперь трясёт корону,
Будто дохлую ворону,
Что сожрала всё зерно.
Это, значится, война.
Жадных бойня, как всегда.
Отзывается на бедных
И на лицах мёртвых, бледных.
Но в истории иначе,
Доблесть, честь... (как всё богаче!)
Мёртвых не спасут руллады
Не поймут такого гады.
Трикстер
Бардам тяжело на дорогах,
Ведь зима крадет их песни.
Лютует вечерами, стынет на порогах,
Чтоб услышать певца лести
Слова.
Что она бела и снежна,
Что поет её вьюга не хуже менестрелей,
И по-своему, очаровательно, грешна.
Морозом и оттепелью капели.
Что искры на солнце напоминают,
Фату подвенечного платья.
Что при виде её вспоминают
О прекрасном заклятье
Льда, сковавшего тихие реки.
И закрываются тяжкие веки
В сладкой дремоте и мягкой неге.
Барды рвут пальцы о струны,
Боятся, хвалят, видя Её рядом.
Ведь если не затронете души её дюны,
Убьет в пути, задушив холодным нарядом.
Ведь зима крадет их песни.
Лютует вечерами, стынет на порогах,
Чтоб услышать певца лести
Слова.
Что она бела и снежна,
Что поет её вьюга не хуже менестрелей,
И по-своему, очаровательно, грешна.
Морозом и оттепелью капели.
Что искры на солнце напоминают,
Фату подвенечного платья.
Что при виде её вспоминают
О прекрасном заклятье
Льда, сковавшего тихие реки.
И закрываются тяжкие веки
В сладкой дремоте и мягкой неге.
Барды рвут пальцы о струны,
Боятся, хвалят, видя Её рядом.
Ведь если не затронете души её дюны,
Убьет в пути, задушив холодным нарядом.