Бардам тяжело на дорогах,
Ведь зима крадет их песни.
Лютует вечерами, стынет на порогах,
Чтоб услышать певца лести
Слова.
Что она бела и снежна,
Что поет её вьюга не хуже менестрелей,
И по-своему, очаровательно, грешна.
Морозом и оттепелью капели.
Что искры на солнце напоминают,
Фату подвенечного платья.
Что при виде её вспоминают
О прекрасном заклятье
Льда, сковавшего тихие реки.
И закрываются тяжкие веки
В сладкой дремоте и мягкой неге.
Барды рвут пальцы о струны,
Боятся, хвалят, видя Её рядом.
Ведь если не затронете души её дюны,
Убьет в пути, задушив холодным нарядом.
Ведь зима крадет их песни.
Лютует вечерами, стынет на порогах,
Чтоб услышать певца лести
Слова.
Что она бела и снежна,
Что поет её вьюга не хуже менестрелей,
И по-своему, очаровательно, грешна.
Морозом и оттепелью капели.
Что искры на солнце напоминают,
Фату подвенечного платья.
Что при виде её вспоминают
О прекрасном заклятье
Льда, сковавшего тихие реки.
И закрываются тяжкие веки
В сладкой дремоте и мягкой неге.
Барды рвут пальцы о струны,
Боятся, хвалят, видя Её рядом.
Ведь если не затронете души её дюны,
Убьет в пути, задушив холодным нарядом.